Приближается мужской праздник. Вот и подумалось, почему бы не поговорить о настоящих, сильных мужчинах, сильных не только духом, но и бицепсом, трицепсом и, извините за выражение, абдоминальной мышцей. Причём, речь пойдёт не о каких-нибудь «качках», а об атлетах в высоком смысле этого слова. Одним словом, хочется сказать об атлетах доброе слово, потому что если кому-то захочется сказать недоброе, то обязательно позовите нас — интересно посмотреть, чем это кончится.
Представление на грани светопреставления
Силу всегда хотелось демонстрировать, что порождало всякие спортивные соревнования. Но, конечно, самым захватывающим зрелищем была французская борьба, которая в конце ХІХ века стала стремительно завоёвывать арены цирков Европы. Буквально первыми в России откликнулись на веяние времени в Одессе.
Это происходило так: однажды утром в городе на всех рекламных тумбах появились афиши, оповещавшие о том, что в Одессе начнётся Всемирный чемпионат французской борьбы. Особо подчёркивалось, что участвуют все мировые знаменитости от чемпиона мира Ивана Поддубного до Омера де Бульона, чемпиона Франции, Яна Спуля из Риги и даже Саракики из Японии. Но особые надежды зрители могут возлагать на участие Сальватора Бамбулы, негра с раздутыми ноздрями, и Дяди Пуда, самого толстого человека в мире.
Одессу те афиши не то чтобы встряхнули, а просто взорвали, как спичка — пороховой склад. Все жизненные проблемы вмиг отошли на второй план. Даже в больницах резко упала смертность, ибо нельзя было покинуть сей грешный мир, не узнав, победит ли московский богатырь Иван Шемякин кумира Малой Арнаутской, еврейского чемпиона Грингауза.
Неумолимо приближался вечер великого дня, и он настал. Железный цирк Санценбахера на Коблевской, как фаршированная куриная шейка одесской хозяйки, чуть не лопался от набившегося в него людского фарша. Картина была восхитительная: страусовые перья на шляпах и воздушные боа на шеях городских красавиц, шёлковые цилиндры щёголей, офицерские фуражки вперемешку с фуражками студенческими, цейсовские бинокли и даже две подзорные трубы.
И это не фантазия автора данных строк, это собирательная картина, написанная позже пером многих одесских знаменитостей от Валентина Катаева до Леонида Утёсова. Так доверимся их памяти и эмоциям. Окунёмся в атмосферу того праздника, когда бодрящий запах циркового закулисья смешался с запахом духов «Лориган» фабрики Коти от надушенных платочков, заготовленных, чтобы лететь на арену к ногам победителей.
Правда на грани полуправды
В тот вечер всё держал в своих руках любопытный персонаж — далеко не чеховский Дядя Ваня. В синей поддёвке со сборками сзади, в мещанском картузе, с закрученными усами и роговым свистком, как у городового — рефери и конферансье в одном лице. Это он тоном то ли бравады, то ли клоунады, зычным голосом, от которого начинали раскачиваться трапеции под куполом, объявил парад-алле. И сразу из оркестровой ложи грянул марш, и, разделяя его пафос, через арку прямо под оркестром, тяжело ступая по опилкам, пошли Они, геркулесы и чемпионы. Так и хочется сказать «боги», но, если между нами, это были «полубоги».
Что ж, рано или поздно придётся открыть читателю оборотную сторону тайны, которую сидящие тогда в цирке ещё не знали, а, если бы узнали, то всё равно не поверили бы. Да, это было представление, именно представление, хорошо продуманное и блестяще срежиссированное. У Дяди Вани был не только профессиональный голос, но и мозги профессионального шоумена. В охотнорядскую поддёвку облачился интеллигентный изобретательный человек, кстати, по совместительству редактировавший журнал «Русский спорт». Это он, Иван Лебедев, изобретал звучные имена борцов, убеждая всех, что только он знает, куда исчез великий Лурих Первый, и этой тайной щедро делился со всеми:
— Лурих Первый, чемпион мира, не имевший ни одного поражения и получивший за красоту ног «Гран-при» на всемирной Парижской выставке, скончался у себя на родине от неумеренного употребления горячих напитков при отсутствии холодных закусок.
И это была правда, вернее, полуправда: тот, кто красотой ног и живописностью имени сводил с ума дам, «скончался» для Дяди Вани и, значит, для шоу, когда попросил накинуть ещё 50 копеек за выход — какая наглость!
Да, Дядя Ваня знал все секреты этого шоу, знал, что великий чемпион Голландии Ван дер Шор — это Ваня Шкворень, до такой степени поиздержавшийся в Екатеринославе, что готов был не только одеть борцовское трико, но даже стать голландцем. А Мурзук из Абиссинии — это Моисей Лейбович Гоцен, которому было озарение: зачем поднимать мешки в порту — легче один раз поднять и закатать в ковёр вятского тощего великана Гришку Кащеева
Интермедии на грани комедии
Неспособный врать своим, т.е. одесситам, Леонид Утёсов в книге «Спасибо, сердце!» поведал, как в отрочестве он подрабатывал, стоя у цирка и распространяя самые нелепые небылицы о борцах в «чёрных масках».
Но особенно будоражил публику такой трюк: из зала выходил неизвестный, но ладно скроенный крепыш и заявлял, что готов положить на лопатки всех заявленных в чемпионате борцов. А когда Дядя Ваня интересовался, откуда он такой нарисовался, тот небрежно отвечал:
— Я кондуктор из одесского депа.
Дядя Ваня был податлив на новации и обещал, что схватка одесского кондуктора, конечно же, состоится, но… завтра. Назавтра цены на билеты взлетали вдвое. А публику уже ждала новая интермедия, которую при выходе из цирка разыгрывал всё тот же Утёсов. С типично молдаванским акцентом он наставлял возгордившегося кондуктора:
— Ваня, ребята ждут тебя в депе. Идём, я покажу тебе пару приёмов. Бра руле и тур де бра. Ну, и парад против обратного пояса, чтобы ты их всех перешлёпал, как мешки.
По секрету скажем, что «кондуктором из депа» был заглянувший на недельку в Одессу известный борец Иван Чуфистов, которому «перешлёпать» весь чемпионат действительно было раз плюнуть.
Утёсову эта игра нравилась и была абсолютно не в тягость. Дело в том, что в 1910 году обосновавшийся в Одессе польский борец В. Пытлясинский открыл здесь Атлетический институт, в котором Леонид Утёсов стал прилежным учеником, поэтому всякие «тур-де-тет» были ему не в новинку.
Технологии на грани психологии
Организаторы Всемирных чемпионатов борьбы во всех балаганах от Хацапетовки до Касриловки знали не меньше приёмов, чем задействованные у них фигуранты. Скажем, перед последней парой борцов зрителей подстерегала, по словам Валентина Катаева, ужасная неожиданность. «На арену быстро выходил метранпаж из типографии и клал на судейский столик только что отпечатанную, ещё сырую афишу завтрашней борьбы. Дядя Ваня брал афишу в руки и громко читал. Оказывалось, что самые интересные пары будут бороться именно завтра, хотя ещё вчера всем зрителям казалось, что интереснее, чем сегодня, не будет уже никогда». Да, Дядя Ваня был тонкий психолог. Поэтому истинные поклонники борьбы, уже потратившие сегодня последний полтинник, чтобы лицезреть спортивное чудо, вынуждены были спешно прикидывать, что в их доме ещё есть такого, что можно будет завтра заложить у ростовщика, чтобы увидеть ещё большее чудо.
Как видим, не на водку, на борьбу собирали «хворост» — кто знает, что лучше. Но справедливости ради надо сказать, что весь этот «цирк» не смог бы процветать, если бы рядом с чёрными и красными масками в строю борцов не стояли Иван Поддубный, Клемент Буль, Иван Заикин и другие истинные спортсмены, а их подлинность не гарантировали Александр Куприн, Владимир Гиляровский, братья Катаевы. Дамы сходили с ума, успеваемость в гимназиях падала, а всякие эсеры ломали голову, напишут ли газеты об их теракте или первые полосы газет займёт победа «Красной маски». Французская борьба примиряла людей с неприглядной действительностью, и уже за это её почитали и обожали.
